И мне кажется, что принципы эти, возможно, и сродни известному принципу «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ», но с непременной оговоркой — и цветы, и школы хотелось бы видеть в саду отечественной словесности.
А что это значит? Разве написанное на русском языке, если написано оно пристойно, не попадает автоматически в этот цветущий сад?
Мне кажется, нет. Считая русскую фантастику неотъемлемой частью русской литературы, я привычно переношу в нее все то, чем наша литература всегда была славна и всегда отличалась от других литератур. Я не говорю «она была выше», но говорю «отличалась».
Мне кажется, что это человечность, сострадание к человеку, выявление в нем его божественной сущности, которую принято называть душой и без которой мир неминуемо погибнет.
Литература, в том числе фантастическая, не развивается по образу и подобию компьютерных игр. А последние годы именно такое сравнение напрашивалось чаще всего. Точнее — развивается и так тоже, но это и приводит литературу собственно к компьютерной игре с разработанными до мелочей механизмами, сюжетами и жанрами. Когда обложки книжек неотличимы от картинки на коробках «стрелялок», «бродилок» и «леталок», тогда и человек в них сведен к функции робота, а это и есть смерть литературы и торжество программирования.
Я очень уважаю программистов, но писатели от них должны отличаться. Могут отличаться, точнее, о чем мы стали уже потихоньку забывать. И если наш журнал хоть немного напомнит читателю о том разнообразном и неформализуемом мире, называемом Жизнью, в которой человек — венец Творения, то, наверное, и писатели будут целы, и читатели будут сыты. Конечно, я говорю о настоящих читателях.
